Записал как помню.
Четыре богини, четыре стихии
Себе подчинили все души людские.
Да властвует вечно, отважным мирволя*,
Тетрида: Любовь, Честь, Надежда и Воля.
Чтобы первой служить, люди трех остальных забывали.
Безнадежно-прекрасной, жестокой красотке-Любви
Люди мысли и жизни свои до конца посвящали,
Во имя ее омывали отчизну в крови.
Богиня вторая не менее жестока:
От смертного требуя жертв тяжелейших,
Бичует безжалостно слабость порока
И дарит улыбку победам храбрейших.
Ну, а третья богиня, Надежда, в союзе с Терпеньем.
К мрачной бездне отчаянья путь преграждает она.
В жесточайших страданьях Надежда несет облегченье,
Даже в ночь перед казнью пошлет осужденному сна.
Четвертая, Воля, горда и сурова,
Дух смертного держит уздою железной,
Смиряя при помощи твердого слова
Постыдные чувства и гнев бесполезный.
Четырем божествам всё живое подвластно на свете.
Я им честно служил, не жалея ни сил, ни огня.
Был второю обласкан и признан четвертой и третьей -
Только первая с гордым презреньем отвергла меня.
Себе подчинили все души людские.
Да властвует вечно, отважным мирволя*,
Тетрида: Любовь, Честь, Надежда и Воля.
Чтобы первой служить, люди трех остальных забывали.
Безнадежно-прекрасной, жестокой красотке-Любви
Люди мысли и жизни свои до конца посвящали,
Во имя ее омывали отчизну в крови.
Богиня вторая не менее жестока:
От смертного требуя жертв тяжелейших,
Бичует безжалостно слабость порока
И дарит улыбку победам храбрейших.
Ну, а третья богиня, Надежда, в союзе с Терпеньем.
К мрачной бездне отчаянья путь преграждает она.
В жесточайших страданьях Надежда несет облегченье,
Даже в ночь перед казнью пошлет осужденному сна.
Четвертая, Воля, горда и сурова,
Дух смертного держит уздою железной,
Смиряя при помощи твердого слова
Постыдные чувства и гнев бесполезный.
Четырем божествам всё живое подвластно на свете.
Я им честно служил, не жалея ни сил, ни огня.
Был второю обласкан и признан четвертой и третьей -
Только первая с гордым презреньем отвергла меня.